Мальчишка думал, что после холодного душа ему будет легче, но ошибался. Прошло, наверное, не больше десяти минут, как боль и жар принялись терзать его с удвоенной силой. Правда, теперь Серёжку укрепляло то, что он смог выдержать и длительное наказание, и разговор с ланистой. Выдержать — и не сломаться, остаться собой. Но сейчас обязательно надо было вытерпеть ещё и этот час, иначе получалось, что Луцию удалось сломить его волю. А проклятый час всё тянулся и тянулся, словно сдвоенный урок по метаматематике. Математику Серёжка любил, только не два урока подряд. Особенно, если это пятый и шестой уроки, а чаще всего именно так и бывало.

Мальчишка попытался отвлечься, не думать о боли, жаре, жажде… Думать о чём-нибудь хорошем. Не вышло: слишком сильно пекло солнце, слишком сильно болело тело. Оставалось только одно: терпеть.

Терпеть, терпеть, терпеть…

Серёжка уже чувствовал, что внутри до предела натянулась самая последняя струна, после разрыва которой он будет плакать, визжать на весь двор, просить, чтобы его отпустили, готовый на что угодно, но в этот момент зеленокожий мучитель наконец-то выполз из своего логова. Очень медленно (или это только так казалось) огр подошел к столбу. Серёжка закусил губу: чем ближе подходил Аскер, тем сильнее рвался из груди крик боли. Кто первый?

Быстрее всё-таки оказался огр. На сей раз он не стал аккуратно ослаблять верёвку, а просто выдернул клин. Мальчишка мешком упал к подножию столба. Аскер не обратил на это никакого внимания, распустил узел на запястьях и заковылял к воротам — звать стражу.

Пока не пришли двое охранников, Серёжка успел немного оклематься, растереть себе руки, а потом и ноги. Очень хотелось пить, но поить мальчишку ланиста Аскеру не приказывал, а огр был не из тех, кто проявляет инициативу.

— Ха, да этого ж клопа только третьего дня купили, — подойдя ближе, изумился стражник, в котором Серёжка узнал Нелиссе. — И уже наказание заработал?

Огр промолчал. Серёжка тоже.

— То-то Влигер говорил, что какой-то малыш отличился, а я-то сразу и не понял, — продолжал стражник.

— Меньше парень — легче тащить, — хмыкнул второй охранник.

— Сам пойду, — буркнул мальчишка.

— Сам, — подразнил Нелиссе. — Да ты сейчас на ноги-то не встанешь.

Мальчишка упрямо тряхнул головой и попытался встать. К удивлению стражников ему это удалось.

— Однако, — пробормотал второй охранник.

Пошатываясь, Серёжка медленно пошел к воротам.

— Полдюжины лориков, что выйдет за ворота, — прошептал Нелиссе.

— Столько же, что не выйдет, — ответил его напарник.

За ворота Серёжка вышел. И даже сделал несколько шагов по проулку. А потом, потеряв сознание, рухнул на землю. Нелиссе лениво нагнулся над потерявшим сознание рабом, пощупал под ключицей пульс.

— Ну, что?

— Что-что? Живой. Деньги давай.

После того, как шесть медяков перекочевали из одного кошеля другой, стражники подхватили мальчишку под руки и поволокли в казарму.

Сам Серёжка момента потери сознания не помнил. Открывая глаза, мальчишка был твёрдо уверен, что перед ним окажется утоптанная земля проулка. А вместо этого где-то вверху он увидел потемневшие доски деревянной крыши.

Повернув голову, Серёжка увидел, что он лежит в казарме синих. На соседнем матрасе сидел задумчивый Ринк, больше никого из ребят в помещении не было.

Почувствовав, что мальчишка зашевелился, подросток повернулся в его сторону:

— Ага, ожил! Шустрёнок, пить хочешь?

— Хочу, — признался Серёжка.

— Держи.

Подросток протянул ему глиняную миску с водой. Взять её было не так просто: мышцы рук ныли, пальцы казались одеревеневшими, как бывало зимой, на сильном морозе. Серёжка очень старался, чтобы Ринк не заметил, как ему трудно, вроде бы, ему это удалось.

А вот удовольствия от выпитой воды мальчишка не скрывал. Внутри у него буквально всё спеклось, и теперь простая вода приносила больше удовольствия, чем когда-то компот или "Пепси-кола".

— А ты молодец, Шустрёнок, — уважительно протянул Ринк. — Три часа выдержал.

Серёжка криво усмехнулся. Эти три часа показались ему целой вечностью. Особенно — последний.

— Морон в прошлую додекаду на третий час сознание потерял. Правда, он в обед стоял, утром-то полегче. Но, всё равно…

— А его тоже так ставили? — удивился Серёжка.

— Луций многих в струнку ставит. Особенно — младшую группу. После такого наказания быстрее в себя приходишь, чем после сильной порки. А ланиста очень не любит, когда ученики пропускают занятия.

— И когда же мне идти на занятия? — поинтересовался мальчишка.

— Когда врач скажет.

— У вас тут и врач есть? — вот уж о чём Серёжка никогда бы не подумал.

— Ещё какой! — гладиатор и не пытался скрыть гордости. — Господин Мика один из лучших врачей в городе. У него почти все главы братств лечатся. И богатые купцы. И эшевены.

— Тогда чего ж он на рабов время тратит?

— Так ведь мы не просто рабы. Мы — ученики лучшей гладиаторской школы Толы и соседних провинций. К тому же старый хозяин распорядился щедро платить за лечение гладиаторов, и ланиста выполняет его приказ, сколько бы не визжал казначей…

Дальше рассказать Ринк не успел: в казарму вернулись синие. Первым, естественно, вошел Лаус.

— Ого, — усмехнулся вожак, глядя на беседующих ребят, — мы-то думали, что наш малёк помирает, а он, похоже, в полном порядке.

Серёжка передёрнул плечами.

— Не жалуюсь.

— Ты вообще не жалуешься, это мы заметили.

— А чего жаловаться? От этого разве будет легче?

— Не будет, — Лаус присел рядом с мальчишкой. — Слышь, Шустрёнок, а ты, оказывается, парень ничего.

— Ага, — с серьезным видом кивнул Серёжка, — сойду с горчинкой.

— С горчинкой? — разумеется, рассказов Юрия Нагибина Лаус не читал.

— Конечно. Сам же говорил, «синим» позор, что сопляка к ним зачислили.

— Дык, кто ж знал, какой ты на самом деле. Ты это… теперь забудь, чтобы уходить из "синих".

Мальчишка ехидно улыбнулся.

— Ещё одну тёмную устроите, чтобы убедить?

— Теперь тебя никто из наших пальцем не тронет. Ты стал свой, понимаешь? Мы теперь одна команда. Каждый за всех, все за каждого.

— И что, вы теперь ради меня готовы отказаться от того, чтобы быть первыми?

Лаус хмыкнул.

— Ещё чего. Мы будем первыми, вместе с тобой. Согласен?

Серёжка из-под чёлки посмотрел сначала на Лауса, потом на насторожено стоящих за его спиной ребят, улыбнулся и кивнул:

— Согласен.

Глава 11

В которой морское путешествие оканчивается

Бой на ножах, которому обучают элитные воинские подразделения, совершенно не похож на поножовщину из приключенческих фильмов. Того, чему учат офицеров и солдат, в кино не показывают. И слава богу, что не показывают! Потому что в умелых руках боевой нож — страшное оружие.

Руки капитана морской пехоты Сергея Лысака с ТОФа были умелыми. А ещё у Серёги были длинные ноги. И тоже умелые. Балис едва успевал блокировать сыпавшиеся на него со всех сторон удары или уворачиваться от них. Впрочем, он ещё и находил время для того, чтобы наносить свои удары, справляться с которыми противнику тоже было непросто. Финальный поединок длился уже вторую минуту, очень много для такого боя, особенно если учесть, что ему предшествовали ещё несколько спаррингов. И черноморец и дальневосточник прилично устали и прекрасно понимали, что первая ошибка будет решающей, но уступать никто не собирался.

Ошибся всё-таки Лысак. Размашистый удар получился чуть длиннее, чем нужно, Сергей не сумел справиться с инерцией тела и деревянный муляж ножа в правой руке Балиса наискось чиркнул но животу противника. Конечно, Лысак успел и повернуться и отпрянуть назад. В боевой обстановке, разумеется, живот бы ему такой удар не вспорол, но мышцы бы разрезал здорово.